Пресса - Мифологизация - Мифологизация войн и военачальников
31 января 2011Оглавление:
1. Мифологизация
2. Критерии
3. Гламуризация
4. Мифологизация войн и военачальников
Войны и отдельные сражения очевидно мифологизируются. Иногда демифологизируются. Про мифологизацию конкретных войн написаны экспертные исследования . Как правило, впрочем, подобные труды являются элементами пропаганды и/или контрпропаганды:
Если мифы войны в СССР создавались искусственно, то были и такие факты, которые требовалось утаивать. Отрицался массовый расстрел польских офицеров, добровольно сдавшихся России. Практически ничего не знали в СССР и в России о трагедии немецкого Неммерсдорфа, где массовые насилия и последующие поголовные убийства женщин и детей вызвали ужас в Европе и США, но были объявлены официальной пропагандой СССР «ложью буржуазных историков». Отрицается террор НКВД на занятых в 1939—1940 годах территориях. О провокациях при начале советско-финской кампании в Майнила, о нападении без объявлении войны на Финляндию, о бомбардировках Хельсинки опять запрещено говорить. Мифы-клише, на которых воспитывалось не одно поколение советских, а теперь и российских граждан, широко известны. Практически все рождены журналистами в начале войны. Тогда требовался героизм без оружия, здесь и сейчас, желательно со смертельным исходом.
Легендарные полководцы становятся таковыми не только в силу своих заслуг или усилий агитпропа, но и благодаря харизме, которая и есть основа для творения легены.
-
Чингиз-хан
-
Че Гевара
-
Александр Македонский
Иконизация Эрнесто Че Гевара
Особенности мифологизации образа Эрнесто Че Гевара называют иконизацией .
Мифологизация в интересах поднятия национальной самооценки
Бытуют и насаждаются мифы, что Чингис-хан казах, также как и вождь гуннов Аттила :
В поисках обретения национальной идентичности некоторые публицисты начинают заниматься процессом этнической приватизации видных деятелей прошлого. Например, выходят «труды» некоего Калибека Даниярова, о котором довольно резко говорилось в среде профессиональных историков… Подобные публикации стали использоваться как учебные пособия для школьников и студентов. И когда мы говорим о создании привлекательного национального образа страны, то важно, чтобы наука и пещерная мифологизация не пересекались.
Мифологизация Чапаева
Самой иллюстративной в данном контексте является история комдива Чапаева. Хрестоматийный эпизод: сын Чапаева посетил Музей кино и сотрудники изумились: непохож на отца . На самом деле, он непохож на актёра Бориса Бабочкина. Всё потому что Василий Иванович не есть конкретная историческая личность. Он есть миф, и облик его тождественен персонажу.
Первая степень мифологизации: Чапаев эпический герой
История гражданской войны в России по параметру мифологичности не уступает осаде Трои. Что постулировано политическими резонами. Официальная история развивалась так, что истинные герои Красной армии превратились в пресловутых «врагов народа». Уже в годы гражданской войны в их разряд зачислены:
- Махно,
- Миронов
- Сорокин.
При Сталине в эту же категории отнесены:
- Вацетис,
- Егоров
- Тухачевский.
Нужны были:
- не столько руководители, сколько удачливые полевые командиры;
- погибшие на поле брани
Василий Иванович женился; родил трёх детей. Первая мировая: трижды ранен, Георгиевские кресты трёх степеней и Георгиевская медаль. С января 1918-го возглавлял отряд, куда собрал «все больше родственников, соседей, родственников соседей и соседей родственников». По этой исторической канве, как писал Михаил Одесский , вышивались мифологические узоры. Народная молва не информагентство. В народном сознании история 1) укрупняется и 2) упрощается: герой отважен, широк душой, нелюбим начальством, герой погибает в результате предательства. Таковы былинный Илья Муромец, таковы герои песенного фольклора Ермак Тимофеевич или Степан Разин. Мифологична гибель Чапаева. По одной версии, утонул, по другой умер от ран, по третьей пленён и расстрелян. Бытовала и чисто мифическая версия. Интересно, что Фурманов канонически «утопил» Чапаева в реке, но в менее распространенном варианте зафиксировал именно миф:
Но молва народная ещё долго разносила весть, что не погиб Чапаев, живой ушёл на Бухарскую сторону, заскочил на верблюда и пропал в киргизские аулы. Он будет жить там в неизвестности и вновь появится лишь тогда, когда степям уральским будет трудно, невмоготу, когда нужна будет его, чапаевская, помощь.
Чапаев, по дефиниции того же Одесского в чём-то император Фридрих Барбаросса, который спит волшебным сном, пока его ни призовёт Великая Германия.
Вторая степень мифологизации: Чапаев советский герой
Дмитрий Андреевич Фурманов был умён, даровит, амбициозен. Пути комдива и комиссара разошлись: Чапай погиб, а Фурманов получил повышение. Он начальник Политуправления Туркестанского фронта. В 1923 году Фурманов опубликовал автобиографический роман «Чапаев». Роман, где синтезированы мемуары и литературный вымысел, стал образцом пролетарской словесности. Роман «Чапаев» подчинен «комиссарскому» пафосу укрощения строптивого. Согласно марксистскому мифу, крестьянство «противоречиво»: в сознании русской деревни нутряной протест против угнетателей уживается с несознательной стихийностью. Крестьянство женское начало, пролетариат мужское. Потому в романе задумано, что Чапаев постепенно смиряется комиссаром Федором Клычковым, который реализует неодолимую волю коммунистической партии. Однако, даже по мнению тогдашних придирчивых критиков, мотив подчинения не совсем удался автору:
Подробно наметив программу и тактику пленения Чапаева коммунистической идеологией, Фурманов мельком и нетерпеливо повествует, как тактика эта осуществилась". Фурманов намеревался включить народный миф в марксистский, но проиграл, попав под обаяние легенды. «Комиссарский» роман подключился к энергетике начального мифа: "Это, несомненно, народный герой, герой из лагеря вольницы Емельки Пугачева, Стеньки Разина, Ермака Тимофеевича.
Третья степень мифологизации: Чапаев сталинский герой
В 1934 году удалые режиссеры и сценаристы «братья Васильевы» выпустили фильм «Чапаев». Фильм советский шедевр, сопоставимый в этом качестве разве что с «Потемкиным» Эйзенштейна. Фактическая основа исчезла, исторически разобраться в происходящем невозможно, зато Чапаев-Бабочкин функционирует как абсолютный герой сталинского мифа воплощение военного вождя, человека власти, человека судьбы. Чапаев «от Васильевых» сакральный центр эпического повествования. Комиссар в отличие от романа не персонаж, сопоставимый по значимости с Чапаевым, но его теневой спутник, лишенный жизнеподобия и сведенный к функции благоразумия и скучноватой правоты. Своего рода резонер классицистической комедии.
Четвертая степень мифологизации: Чапаев герой анекдота
Законы возникновения анекдота до сих пор не совсем ясны. Однако едва ли кто будет спорить, что цикл о Чапаеве самый богатый цикл в русском анекдоте и что он спровоцирован не историей Гражданской войны и не романом Фурманова, но фильмом Васильевых. От народной легенды через марксистское отрицание мифа и сталинский ремифологизированный эпос к «низкому» фольклорному жанру анекдота. Это, конечно же, можно трактовать как вырождение, деградацию, однако скорее здесь правомерно видеть дальнейшую реализацию мифологического потенциала.
Пятая степень мифологизации: Чапаев герой иронической притчи
После роспуска СССР советская культура приобрела статус новой Атлантиды. Она стала восприниматься как законченный и бесконечно удаленный сюжет. Культурная дистантность привлекла новых мифографов. В их числе Виктор Пелевин, который посвятил комдиву-25 роман «Чапаев и Пустота». В задачи настоящей статьи не входит ни анализ творчества Пелевина, ни анализ романа. Однако с точки зрения эволюции мифа о Чапаеве необходимо отметить, что писатель преимущественно ориентировался на анекдот. Пелевинская рефлексия советского мифа иронична, но ирония не отменяет миф, а в очередной раз возрождает его. В исторической перспективе чапаевский миф молод. Вместе с тем, это благодаря гибели советской Атлантиды «старина глубокая», и это подлинный миф новейшей формации.
Просмотров: 10424
|